Сашка немного проспал и потому, сойдя с автобуса, почти бежал на работу. Сегодня к нему должен был приехать хороший и щедрый клиент, машина которого нуждалась в основательном ремонте. Не переодеваясь в спецовку, Сашка заглянул в зал автосервиса, где среди множества подъёмников, на его рабочем месте уже стояла знакомая вишнёвая девятка.
Предвкушая хороший заработок, Сашка пулей влетел в раздевалку. Переодевшись и спустившись в зал, он поприветствовал своего постоянного клиента Михаила. Обговорив все тонкости работ, автослесарь отправил клиента к мастеру, чтобы тот оформил заказ-наряд.
Тем временем, смазав маслом винты подъёмника, Сашка два раза в холостую прогнал его вверх и вниз. Убедившись в исправности механизма, автослесарь открыл тумбочку, достал нужные инструменты и приступил к работе.
В свои права вступало хмурое ноябрьское утро. Кто-то из коллег слонялся по цеху в ожидании заказа, другие уже что-то крутили. Впрочем, Сашка был весь в работе и на товарищей не смотрел.
Перекидываясь дежурными фразами с клиентом, он с трудом смог сбить прикипевшие задние барабаны. Заменив на обеих сторонах колодки и тормозные цилиндры, тандем водителя и слесаря начал прокачку тормозов. При слове «качай», Михаил несколько раз нажимал на тормозную педаль. Оная неизменно проваливалась в пол, после того как Сашка открывал тормозной штуцер.
В свои 25 лет Сашка уже успел жениться, при этом положение дел в стране по-прежнему оставалось безрадостным. Супруга сидела дома с ребёнком и потому деньги, которые Сашка зарабатывал в своём автосервисе, в их семье были единственным средством существования.
К 12 часам утра Сашка произвёл почти треть всего ремонта. И тут вдруг ворота цеха распахнулись. В зал на скорости влетела голубая семёрка, чуть было, не протаранив один из подъёмников. Из машины, неспешно вразвалочку вышли два амбала, и прямиком направились к Сашке.
— Слышь, ты, собирай инструменты, с нами поедешь, — как гром среди ясного неба прозвучала команда.
— Ребята, я не могу машину бросить. Может ещё кого-то попросите, или на завтра…
Договорить он не успел. Его слова прервал короткий удар в ухо.
— Вы чё тут в Вешняках, все оху…ие, — заорал бугай.
– Собрал быстро инструменты!
Беспредельщика звали Тохой. Он прочно сидел на наркотиках и спорить с ним было бесполезно. Сашка с тоскою посмотрел на мастера Петра Сергеевича и на хозяина девятки Михаила. Последний не вчера родился и всё понял. Понимал это и весь зал, наполненный друзьями-слесарями, клиентами и машинами, железные души которых словно ожили, и с тоскою глядели своими фарами и поворотниками на Сашку.
Автосервис в Вешняках контролировала Перовская группировка, в которую Тоха отнюдь не входил. Тоха был люберецким одиночным пацаном. На зоне он не сидел, но слухам, на него дважды покушались. Во всяком случае, Тоха был слегка контужен и разговаривал на повышенных тонах.
При всём желании заступиться в этот момент за Сашку никто не мог. Даже если бы в зале находился кто-то из перовских пацанов, и даже если бы им удалось отбить наезд — Сашке пришлось бы отрабатывать крышняк, оставляя в эти дни себя и семью без заработка. И посему куда проще было собрать инструменты и уехать в непонятку вместе с Тохой.
На дворе стоял убийственный 1993 год. Кожаные куртки уже начали выходить из моды, зато пальцевые дела и соответствующий лексикон захлестнули столицу. Вырвавшись из Москвы, они покатились во все стороны волной, дойдя и до Магадана, и до Калининграда.
Реальные пацаны заполнили собой всё. Все вокруг были: крутые, блатные и в жо...у заводные. Даже если человек был ни при делах, набирая солидности, он стремился объясняться с оппонентом, медленно растягивая слова и жестикулируя пальцами.
— Покрывало возьми с собой. Тачка не моя, сидушку жо..й испачкаешь. Дверь новую в гараже мне навесишь, стекло вставишь и свободен, — уже более спокойным тоном подытожил Тоха.
Кажется, он даже вообще не понял, что ударил Сашку. Во всяком случае, лицо отморозка ничего не выражало, а его уставшие от жизни холодные рыбьи глаза как всегда смотрели сквозь человека в пустоту.
Сашка сел в машину на заднее место. Бандитская семёрка резко стартанула, обдав цех клубами чёрного дыма. Тоха молча, засунул в магнитофон кассету. Из динамиков на всю громкость понеслось:
Ай, не грусти приятель старый,
Погоди тоску встречать,
Без меня тебе на нарах
Одному недолго спать.
Казалось, машина едет и одновременно отплясывает под блатные аккорды. Слыша и видя долбиловку, водители понимающе уступали дорогу. На Кетчерской улице возле поста ГАИ, Тоха сделал музыку чуть тише, но проехав, со злостью вновь открутил громкость на всю катушку.
Бандиты между собой не разговаривали. Сашка тоже молчал. Они проехали по МКАДу, свернули на Рязанку, после чего справа и слева замелькали Люберцы – Сашка всем своим нутром ненавидел этот город.
Взяв курс в сторону гаражного комплекса, машина затряслась на ухабах. В один из таких моментов у Сашки раскрылся набор ключей с насадочными головками. Всё это со звоном разлетелось вниз по салону. Сидевший впереди Тоха ничего не услышал и даже не обернулся, тогда, как слесарь всем корпусом свесился вниз и принялся собирать инструменты.
Наконец, разложив всё по месту, Сашка поднял голову. Машина остановилась. Приятель Тохи, не глуша двигатель, вышел, поковырявшись в замках, распахнул железные ворота, и они заехали внутрь. Тоха сделал тише свой блатной музон, и далее скомандовал – выходи.
Гараж оказался просторным. Два машиноместа были соединены в одно целое. Тоха включил свет. Пред автослесарем предстал фронт работы – фронт реальных боевых действий. Тохина Нива, именно та, на которой он ездил, и выносил всем в автосервисе мозги, была истыкана ровными аккуратными дырками. Лобовое стекло лопнуло и держалось на честном слове. На капоте красовались две пробоины, тогда как водительская дверь стекла не имела вообще.
В двери чернели несколько пулевых отверстия.
— Значит так, вот дверь стоит новая, вон там стекло лобовое, вон там стекло и форточка от двери. Сделаешь всё по-уму, дам денег, нет…, — Тоха запнулся. – Плохо сделаешь, тут жить останешься. А болтать будешь – яйца отрежу вместе с языком. Понял?
При последней фразе Тохин друг заржал, словно жеребец. Как тут не понять, всё было яснее ясного, кроме одного – машина оказалась полностью изрешечена пулями, а на самом Тохе ни единой царапины. Впрочем, Сашку это особо не удивило.
Он принялся за работу. В первую очередь он снял прострелянную дверь, и начал в ускоренном порядке навешивать другую. В голове крутилось – быстрее бы всё сделать и быстрее бы отсюда свалить. Что там с Мишей и с его машиной? Время прошло много, наверняка Пётр Сергеевич поручит кому-то доделать его работу...
Убедившись, что слесаря контролировать не нужно, отморозки более не стояли над душой и вполне спокойно вышли о чём-то тереть и курить на улицу. Сашка сам не курил, однако, уловив характерный сладковатый запах, догадался, зачем Тоха выковыривал табак из папирос.
Наконец, дверь была готова. Автослесарь пятого разряда вздохнул, и хотел позвать бандитов, дабы они, придержав где нужно, помогли поставить лобовое стекло. И после этого всё – он свободен!!!
И тут вдруг на улице раздались громкие хлопки. Сашка сразу всё понял. Сжавшись, он поднырнул под расстрелянную Ниву. Хлопки, крики и стоны казались каким-то длинным и бесконечным отрезком времени. Страха не было — страх пришёл уже потом. Из машины, теперь уже сверху, в который раз по кругу вылетало:
Далеко уже ворота,
Автоматам не достать,
И иду я с неохотой
Вновь кого-то обнимать...
В этот момент гаражные ворота предательски заскрипели. В мозгах стучало – если сейчас заглянут под машину – кранты! Однако, нет, возможно киллер пожалел автослесаря, а может он его не видел. Позже, прокручивая этот момент, Сашка вспомнил, как рассыпались его инструменты, и как он их собирал по салону, нагнувшись в три погибели. Наверно Тоху уже ждали возле гаражей – соответственно, Сашку они не заметили.
Сердце в груди било кувалдой. Что делать? Ушли или не ушли? Выжить!!! Ему нужно обязательно выжить! А сверху вполне спокойно продолжала звучать песня:
Ай, не грусти приятель старый,
Погоди тоску встречать,
Без меня тебе на нарах
Одному недолго спать.
Он лежал под машиной, ориентируясь во времени по песням. Когда Жаров запел «Пошла братва на Липецк», Сашка понял, прошло 10 минут – ни один киллер столько ждать не станет – он захочет быстрее свалить.
Осторожно выглянув из под машины, счастливчик убедился, что в гараже никого нет. Далее, ещё более осторожно, краем глаза он посмотрел на улицу. Тоха, широко раскинув руки, лежал лицом вниз. Его друг полусидел-полулежал возле соседнего гаража, и был добит контрольным в голову.
Впрочем, рассматривать жмуриков желания не возникало. Что есть мочи, он побежал вдоль гаражей, сам не зная куда. Возле выхода его окликнул сторож.
— Паренёк, не бойся. Всё закончено. Я милицию уже вызвал. Иди сюда ко мне в сторожку. Через 10 минут приехала милиция. Вначале просто патрульная машина, после появились следователи прокуратуры, которые принялись прессовать Сашку.
— Кто ты? Откуда? Почему вместо работы взял и поехал в гараж? Что слышал из их разговоров? Кто на Тоху покушался в первый раз? Где и как ты спрятался? Сколько было выстрелов?
Допрос продолжался сперва на месте, а после в районной прокуратуре. Показания Сашки и сторожа сошлись, и посему из прокуратуры обоих отпустили. Точнее, как отпустили – вышвырнули на улицу.
Покойный Тоха или правильнее Сычкин Антон Сергеевич, вывез Сашку в Люберцы без копейки в кармане, но прокуроров это не интересовало. Благо, хоть дали позвонить на работу. Забирать Сашку уже поздно вечером приехал его мастер Пётр Сергеевич.
— Ладно, не переживай! Жив остался – это самое главное. Друзья твою машину доделали, давай лучше водки стаканчик засади. Толик с Васькой бутылку пить не стали, узнав про всё про это, они водку тебе оставили.
Счастливчик выпил прямо в салоне из горла, закусив предложенным огурцом. В автосервисе переоделся, и мастер повёз его домой, разрешив завтра не выходить на работу.
В свою очередь дома жена устроила разнос за пьянство. Из двух зол Сашка выбрал меньшее — пусть лучше она считает его пьяницей, нежели узнает правду.
Через три дня он вышел на работу. Его инструменты остались в люберецком гараже. Соответственно, пришлось тратить деньги и покупать всё по-новой.
Жизнь понеслась дальше, и работа теперь чередовалась с поездками в люберецкую прокуратуру. Так прошло две недели, но это было не всё. В один из дней он задержался на работе дольше обычного, выйдя за ворота, увидел, две машины, из которых выскочило по его душу человек 5-6.
— Парнишка, тебе нужно проехать с нами. Не бойся, мы просто поговорим.
— Ребята, вы по какому делу. Нас крышует Перовская братва. Если что не так, давайте стрелку назначим, я человек маленький, — заученно отбарабанил Сашка.
— Да ты не дёргайся, пацанчик. Мы просто поговорим. Садись в любую тачку. Щас в одно место проедем, — пробасил в ответ серьёзный человек.
Но он уже и не боялся. Его наоборот охватила жуткая апатия. Прикинув, что убежать не сможет, молодой человек решил покориться судьбе. Если бы его хотели убить, то могли запросто шлёпнуть без разговоров. Все эти дни он пил почти каждый день. Жена, ни о чём не подозревая, ежедневно скандалила, в свою очередь следователь негласно подозревал Сашку в соучастии убийства.
Вглядываясь в братву, он понял, что никого из них раньше не видел. Сев на заднее место между двумя амбалами, выпускал из себя аромат перегара, наивно полагая, что в будущем разговоре удастся сойти за дурачка. Машины с рыком рванули с места. Они выехали из Москвы и направились по уже знакомому до боли маршруту в Люберцы.
В салоне стояла полная тишина, никто ни с кем не разговаривал. Если две недели назад Тоха отвёз его в гаражи, то теперь его привезли на кладбище. Грубо вытолкав из машины, ему приставили к боку ствол и повели в темноту. Справа и слева мелькали могилы. Наконец, пройдя через почти всё кладбище, конвоиры остановили его возле разрытой могилы.
Сердце в груди усиленно стучало, в то время как в голове крутилось – что-то здесь не так. Но что? Он посмотрел на дно и увидел, что могилка вырыта совсем не глубоко. А была ли она таковой вообще?... Мысли прервал серьёзный человек, тот, который начинал вести разговор.
— Значит так, пацанчик, ты нам сейчас честно толкуешь, как ты помог ментам Тоху завалить. Трёшь по-честному – живой отсюда уходишь. Фуфло лепишь – ложись тогда сам в могилку поудобней, а мы тебя землёй засыпаем.
Вокруг ни души. Даже если бы он начал орать, его вряд ли кто-то услышал. А если и услышат, что от этого толку. В любом случае, Сашка просёк, вот так целой толпой приезжая на кладбище, никто никого не мочит. Плюс, номера на машинах были не сняты. Значит это просто понты.
Голова всё понимала, но коленки упрямо дрожали. Ему в лицо светили фонарём, и он честно рассказал, как и что происходило в тот день.
— А у нас есть информация, что ты с диспетчерской в автосервисе звонить бегал, а после с Тохой поехал. Мы про это знаем! Колись, кому звонил?
Выслушав, как Сашка убедительно открестился от звонков и от телефона, бандиты начали наезжать дальше, пытаясь запутать его в показаниях. Однако им это не удалось. Почему они не спрашивают, как идёт следствие? Кто следак по делу и всё такое прочее?...
Братва уже не наезжала, разговор перешёл в спокойное русло. И тут до Сашки дошло!… Ему задавали примерно те же вопросы, что и в кабинете следователя. Перекрёстный допрос шёл с трёх сторон. Сашка хоть никогда и не сидел, и не был под следствием, ментовские приколы знал.
И он выстоял! Он не упал перед ними на колени, он не просил о пощаде – он просто честно и спокойно отвечал правду. Хотя, спокойно? Да какое там к чёрту спокойствие. — Ладно, живи, пацанчик! — бандиты от Сашки отстали. Они даже предложили ему, довезти до дома. Впрочем, какое там, «до дома!»
Распрощавшись, Сашка как можно быстрее ушёл в темноту. В прокуратуру его после этого уже не вызывали. Кто завалил Тоху? Никто об этом ничего так и не узнал.
А разборки со стрельбой гремели дальше. Валили то одного, то другого, то третьего. Приезжает бандитик каждую неделю машину чинить, а после, раз и пропадал... Долетавшие слухи приносили весточку: положили в подъезде, расстреляли на МКАДе, передозировка наркотой или просто пропал. Был человек, а тут бац и нету.
Подобное достаточно прочно вошло в жизнь, и в некотором роде все к этому привыкли. В те годы казалось, что весь этот беспредел навсегда и по-другому уже не будет. Сашка каждый месяц посещал могилу отца на Перовском кладбище, и видел, как заполнялась отведённая для братвы лужайка.
Девяностые! Кто-то прочувствовал их беспредел основательно, у других это время связано с низкими заработками, кто-то поднялся на бабки, многие молодые ребята легли в землю.
Жизнь – это не кино с одинаковым финалом. У каждого жизнь своя и будущее своё, как и воспоминания о прошлом.
